вторник, 21 декабря 2010 г.

Семинар "Консервативная традиция в философии права", 17 декабря 2010 г.

Ведущий семинара, Ю.Ю. Ветютнев, отметил, что тема консерватизма в последнее время становится актуальной в русской правовой и политической мысли. Среди свидетельств – появление в МГУ Центра консервативных исследований под руководством А.Г. Дугина, а также публикация Н.С. Михалковым «Манифеста просвещенного консерватизма «Право и правда». На «Интеллектуальных средах» проблема консерватизма также вошла в сферу интереса.  

Вниманию собравшихся были представлены три сообщения. Первым выступил И. В. Тушканов, кандидат юрид. наук, кандидат ист. наук, доцент кафедры теории и истории права и государства Волгоградской академии государственной службы, с темой «Консерватизм и монархизм».

Лектор обратил внимание на то, что понятие «консерватизм» в современном дискурсе используется неоднозначно, вследствие чего значение термина становится размытым: консерватором можно назвать кого угодно, в зависимости от контекста. Так, и реформаторы, как показывает история, могут быть одновременно консерваторами. Поэтому, говоря о политико-правовой области мысли, автор предложил понимать консерватизм сквозь призму формы государственного правления – монархизм.

Для либерализма центральное – права и свободы личности, для социализма – общая собственность на средства производства, для монархизма – соответствующая форма правления: она понимается как иррациональная (власть от Бога), духовно-нравственная (на религиозной основе) – это близко консерватизму. Консерватизм, таким образом, можно понимать как опору на духовно-нравственное состояние, стремящееся к тому, чтобы сохранять традиционные ценности и реформировать только тогда, когда это жизненно необходимо.

Итак, в политико-правовой области консерватизм соответствует монархизму. Но, как уточнил докладчик, консерватизм – это не режим, а направление мысли.

Следующим с сообщением «Консерватизм и традиция» выступил к. филос. наук, доцент кафедры философии Волгоградского государственного университета А.И. Макаров.

Одним из аспектов консерватизма в истории мысли является интегральный традиционализм. Само слово «conservare», как отметил докладчик, сегодня уже не имеет отношения к консерватизму, равно как и «revolvere» - к революции.  Эти понятия подразумевают сохранение и возвращение не старых форм, но неизменных принципов миропорядка. Консерватизм поэтому – это доктрина стабилизации тех состояний общества, которые являются отражениями высших принципов. В узком смысле, консервативными называются теории, заимствующие некоторые принципы философско-политической доктрины консерватизма.

Лектор обратил внимание, что в ситуации нестабильного общества требуется философия, а не только право. Философия консерватизма всегда апеллирует к религии,  государству и праву и в этих сферах речь идет о вечной актуальности принципов и преходящести формы. Принципы эти, согласно традиционалистской мысли (Ю. Эвола), есть справедливая иерархия, ориентация на образец, данный в религиозно-философской доктрине, а также легитимность закона и примат политики над экономикой. При этом консерватизм ориентирован на дух справедливости, априорно присущий каждому человеку. Дух права рождается из духа правды.

Согласно консерватизму, социальная проблема легитимности права возникает в ситуации отрыва его от объективного порядка вещей и от соответствующей ему философской основы. Отсюда проблема либерализма – когда нет представительства народа, теряется легитимность закона. Неприемлемы такие реформы, когда их технологии включают только рациональный аппарат, к тому же часто привлеченный вместе с экспертами из других стран. При этом трудности адаптации реформ преодолеваются  с помощью репрессивных мер, с которыми, таким образом, либерализм оказывается тесно связан.  Отсюда все нарастающая актуальность консервативной идеологии, фиксирующейся на народе и ценностях всего общества. Вместе с тем, всегда сохраняется опасность консервативной демагогии, проявляющей себя в некоторых направлениях современного консерватизма.

Наконец, третьим выступающим был кандидат полит. наук, доцент кафедры истории и теории политики Волгоградской академии государственной службы, К.А. Лотарев. Его темой были формы консерватизма.

Говоря об онтологичности консерватизма, докладчик привел фразу Наполеона: «Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Далее, понимая консерватизм как определенные режим мысли, автор отметил, среди прочих, такие его формы как: традиционализм, структурный консерватизм, ценностный, старорусский, советский, религиозный, ситуационный и др. Налицо терминологическая перегруженность.

При этом консерватизм, ориентирующийся на такие вещи как порядок, семья, вера – антипод не либерализму, а радикализму.  Это «охранительство и реакция». Фундаментальным чувством выступает здесь любовь к прошлому и осознание того, что наши предки были как минимум не глупее нас.

            Вслед за каждым докладом разворачивалась продолжительная дискуссия, в ходе которой прояснялась сложность и актуальность феномена консерватизма. В заключение, говоря о консерватизме в праве, ведущий отметил, что последнее в значительной степени консервативно, так как коллективно, а не индивидуально, это продукт национального духа. Кроме того, право невозможно принудительно конструировать, оно развивается медленно, снизу, от обычаев. Старое хорошо хотя бы потому, что у него было время «дозреть».

            На этом семинар завершился.

 

Д. Скворцов

Цикл пекций по философии Э. Левинаса

С 8 по 10 декабря прошел цикл лекций, посвященный философии Эммануэля Левинаса. Приглашенный лектор Сергей Степанищев — кандидат философских наук, является зав. кафедрой иудаики Международного еврейского института экономики, финансов и права.

Левинас — центральная фигура ХХ века, его философию называют «этикой после Холокоста». Он начинал как комментатор чужих текстов (в частности, Гуссерля и Хайдеггера — его учителя на протяжении всей жизни), впоследствии создал собственную оригинальную философию.

 Надо отметить, что философию Левинаса довольно сложно рассматривать как систему (любой желающий может открыть его тексты и убедиться в этом), но благодаря лектору создалось впечатление, что за эти 3 дня сформировалось — насколько это возможно — цельное представление о французском философе.

Левинас — мыслитель находящийся на пересечении западноевропейской философии и еврейской мысли. И в этой точке возникает его центральный нерв, его онтология. Он порывает с метафизикой Единого, с традицией идущей от Платона, и утверждает принципиально иную, в основе которой лежит  онтологическое присутствие Другого. Запад отрицает наличие Другого и, по мысли Левинаса, такое понимание  преступно, так как Другой есть.

Что подразумевается под Другим? Другой — не объект, который можно исследовать, он небезличен и он говорит. Другой — это взгляд, который всегда обращен на меня, и я понимаю, что мне некуда бежать от этого взгляда — от него не спрячешься, его не уничтожишь, он всегда есть.

         Невозможно пересказать содержание лекций, прочитанных Степанищевым, из-за их чрезвычайной насыщенности и содержательности. Помимо философии Левинаса, лектор затронул такие темы как: философия Гуссерля и Хайдеггера, прочел в мини-лекцию о традиционализме в целом, Рене Геноне и Юлиусе Эволе, а также поговорил о Хаким Бее и сопутствующих ему темах: об «онтологическом анархизме», псевдоконспирологической литературе, Храме Мавританской Науки и пр. В общем, выражаясь словами самого Степанищева: «Настоящий рассказ не может быть пересказанным».

 

А. Торопова

вторник, 7 декабря 2010 г.

Литературная гостиная, 1.12.10

Текстом, вокруг которого выстроилось обсуждение в рамках очередной встречи литературного клуба, стала книга классика мировой литературы Томаса Манна "Доктор Фаустус". Наши ведущие, Д.Р. Яворский и Е.В. Карчагин, предложили вниманию собравшихся интерпретацию  - говорили о "проклятой культуре" как ключевой проблеме романа.

Т. Манн высвечивает здесь архетипику немецкой (возможно шире, европейской) культуры. В романе выделяются несколько планов повествования, позволяющих проводить параллели между судьбой героя и страны: с начала ХХ века до 1945 года. Одну из мыслей автора можно поэтому интерпретировать так: герой (сам персонаж Манна или же Германия) может состояться только заключив союз со злом, накликав на себя проклятие. Леверкюн, как и знаменитый Фауст, получает гениальность в обмен на одиночество. 

Здесь выявляется еще один план романа - проблема творчества. Существо, явившееся Леверкюну (похожее на дьявола), можно видеть как олицетворение абсолютного Другого, но такого, который входит с Я в соприкосновение. В этом взаимодействии рождается творчество героя романа. Вместе с тем, он оказывается предельно одинок - все его близкие умирают. Жизнь духа героя оказывается заключенной в собственных пределах, согласно договору. Теперь он обретает свободу творить, но это творчество без выхода к истинному Другому, лишь отталкивание от него, поэтому это проклятое творчество, замкнутое в себе.

Так кончается культура и начинается техника - строительство идеологии. Невозможность принять Другого как того, кто не ограничивает, но освобождает, приводит, в конце концов, к краху.